«- Держись, малышка!» - отзвук собственного истошного выкрика выдернул Анну из легкого забытья, даримого перелетом на «джете». Позабытый рефлекс, сколько часов зыбкой дремы они урывали таким вот бесхитростным способом, порой мечась с одного края мира на другой, как взбаламученный лосось. Инстинкты-то зовут в полноводные горные реки, противостоять тщедушным тельцем обратному напору течения, но на практике выясняется, что гордая рыба заперта в ма-а-аленьком тазу. И тут хоть лопни, а подстраивайся под условия. И не высовывай жабры на поверхность, а то когтистые кошачьи лапки только этого и ждут.
Она чувствовала себя разбитой – мир явно сходил с ума и мутантов подобные метаморфозы затронули первыми. Не беря в расчет саму лотерею под названием «ген-Икс», а само засилье фанатиков от религии. Воспрянувших сект. Даже знакомых до дрожи хиппи, призывавших чинить форменную вакханалию, прикрываясь тем бессмертием, которое могла принести только любовь.
Любовь. Лживая стерва, старуха с обвисшей от старости татуированной кожей, в пыльной робе,  к поясу которой пришито бессчетное множество аляповатых кукол,  в которые она бесстрастно всаживает  костяную иглу. Из года в год, из века в век, стягивая пару, тройку, группу неряшливыми стежками, порой путаясь куда, к кому и зачем вела узловатую нитку. 
Любовь толкает на страшные поступки  - предательство. Преступления. Убийства.
Поджечь многоквартирный дом, потому что как в благочестивом мире сможет жить дитя, отмеченное прикосновением Дьявола? Ревущий пожар обступал, но отчего-то щадил надсадно хохочущую жертву, отмахивающуюся от рук спасателей. Перегораживавшую подступы к крошечной кладовке за спиной.
Шельма бросилась вперед, мимо объятого огнем проема, пробивая истончившуюся стену, и лишь на миг прикрывая руками лицо. Не обращая на окрики – безумству храбрых пойте песни. Для неё это была практически рутина, пока сюжет не вильнул из пальцев, смазав пресловутый хэппи-энд.
Мать выжила.
А теплая ладошка крохи выскользнула из всесильной хватки – «Больно!»
«Держись, малышка!» - как удержать обваливающийся потолок и плачущего ребенка? Даже сказочный силач спасовал перед иголкой.
А огонь скатывался каплями с рук сумасшедшей мутантки, не причиняя вреда. И девочка скорее всего была всего лишь человеком. Вот такая вот генетика. Вот такая любовь.
- Ты в порядке?
- Да, сладкая. – девушка потеребила кулон на цепочке, так толком к нему и не привыкнув. – Мне просто жизненно необходимо проветриться. – Шельма не выносила процесс посадки в узкий проход в утесе, потому её все время «высаживали» на полпути. 
А еще был жизненно необходим стакан водки с грейпфрутовым соком. И успеть нужно было до того, как в столовую заявится кто-либо желающий выслушать последние новости с пылу, с, мать его,  жару.
- Дети, вам сто раз говорили, сделайте звук хоть немного тише! – «поздоровалась» она, стремительным шагом пересекая холл, не заостряя ни на ком внимание.

Отредактировано Anna-Maria Darkholm (2014-08-05 01:31:31)

Плеснуть прозрачной огненной воды на глазок – как противное лекарство. Девушка не испытывала ни малейшего восторга от происходящего, прекрасно сознавая, что подобное поведение лишь фикция. Уверенный самообман, бессмысленный побег от себя, от мысли, будто бы алкоголь способен принести утешение и притупить клокочущую внутри злость. Да она почти расписывалась в своем бессилии, вливая в стакан ледяной горький сок.
- Мари, - девушка поежилась, как от прикосновения прохладного ветерка. Нескрываемое осуждение в голосе подруги словно было отражением внутреннего голоса самой Шельмы. Но слишком уж деликатным, чтобы она отступилась. Стекло сжатое в ладони распространяло спасительный холод, прогоняя прочь позорное желание расплакаться.
Кто же мог знать, что человеческие муравейники воспламеняются быстрее, чем нефтеперерабатывающие заводы?
Глядя в светлые глаза Ороро, Анна залпом выпила чудо-коктейль, безмолвно настаивая на своем. Все должно перегореть внутри неё самой – особняк не выдержит, если она начнет попить, как плакальщицы из Древнего Рима, выдирая волосы и расцарапывая в приступе самобичевания.
Она. Не. Справилась.
И можно было хоть утопить её в море мягкой укоризны и вполне предсказуемого участия.
Не были ли они самыми настоящими эгоистами? Для той же мисс Монро психическое состояние Анны, вновь обретавшейся под одной крышей с ней и с полчищем морально не устойчивых неполовозрелых подростков-мутантов, было куда важнее безымянной жертвы огненной стихии. Вернее… К чему сожалеть об одном не спасенном человеческом ребенке? Ему подобные гибнут каждый день при не менее трагических обстоятельствах, и никто даже не пытается им помочь. А вот разброд и шатания в мыслях Анны-Мари грозил явными и вполне ощутимыми проблемами. Уже несколько раз проходили.
- Я уже  взрослая девочка, сладкая, не сомневайся. Переживу. – и, как это обычно бывает в здании, под завязку начиненном весьма одаренными подростками, электричество здесь буквально разливалось в воздухе. Как и напряжение. Так что волосы периодически вставали дыбом, техника включалась сама собой, а про миниатюрные взрывы и говорить не следовало.
«Пожар в Детройте! В разгар рабочего дня, посреди оживленного квартала многоквартирный дом  оказался во власти огня буквально за считанные мгновения! Полиция пока не никак не прокомментировала информацию, поступившую из непроверенных источников, но независимые специалисты  уже подтвердили наличие доказательств неоспоримого «мутантского» следа. Происшествие унесло жизни восемнадцати человек, среди которых было трое  детей…»
Голос идеально причесанного диктора, с трогательно выверенными интонациями неподдельного сочувствия и неизменного гнева пресекся позорным кваканьем. Тронутое легким оттенком бронзатора лицо дрогнуло и зазмеилось крошечными трещинками, пошло рябью и, мигнув на прощание, пропало с концами.
- Анна-Мари Даркхолм! –Шельма и сама не поняла, как так получилось. Бедный зомбоящик, верный подручный каждого кулинара, проводившего на кухне больше времени, чем требовалось, чтобы залить молоком хлопья, обрел свою бесславную и внезапную кончину. Шторм мановением руки выдернула шнур питания из розетки, пока «убийца» стряхивала  с руки покореженный, слегка дымящийся пластиковый ящик.
- Ладно, кажется, потребуется чуть больше усилий и абсолютный информационный вакуум. – покаялась Анна, под трезвон пожарной сигнализации и заработавшие разбрызгиватели. Но магия щенячьего взгляда не имел власти над Погодной Ведьмой – нахмурив тонкие брови, та буквально подняла с них пролившуюся водяную взвесь, направляя её в раковину.
- Прости? – неуверенно закинула удочку Шельма.